Как известно, Президент Азербайджана Ильхам Алиев объявил 2023 год – Годом Гейдара Алиева. В этом году отмечается 100-летие общенационального лидера.

В связи с этой датой Vesti.az публикует воспоминания Гасана Гасанова, которые охватывают период более 30 лет их совместной работы.  

В советское время Гасан Гасанов занимал разные должности в ЦК Компартии Азербайджана. Решением Гейдара Алиева он был назначен Первым секретарем райкома «26 бакинских комиссаров» (ныне Сабаил), Первым секретарем горкома Сумгайыта и Кировобада (ныне Гянджа). После обретения Азербайджаном независимости Гейдар Алиев назначил Гасана Гасанова главой МИД страны. 

Именно так емко и концептуально охарактеризовал Гасан Гасанов личность Гейдара Алиева.

Редакция Vesti.az  продолжает публиковать отрывки воспоминаний Гасана Гасанова. 

ПЕРВАЯ ЧАСТЬ
ВТОРАЯ ЧАСТЬ 
ТРЕТЬЯ ЧАСТЬ 

Оглядываясь на далекие советские времена с высоты нынешних дней, отчетливо понимаешь, как Гейдару Алиеву удавалось в условиях установленных советской властью ограничений защищать национальные интересы, вносить свой вклад в дело национального самосознания. 

Следует особо остановиться на политике Гейдара Алиева, связанной с обучением азербайджанцев в вузах других республик Союза. К примеру, ежегодно Азербайджан отправлял в вузы России около тысячи молодых людей, они назывались «внеконкурсниками». Считая эту категорию нашей молодежи золотым фондом кадров, список отправляемых в российские вузы азербайджанцев Гейдар Алиевич всегда держал при себе. Во всеуслышание он, конечно же, заявлял, что все будущие выпускники вернутся в Азербайджан, а в доверительном разговоре подчеркивал, что надо поощрять, если кто-то сможет устроиться на достойную работу по месту учебы. При этом Гейдар Алиев настаивал на том, что главное требование, предъявляемое к этим молодым людям — это преданность Азербайджану. 

В то время понятие «диаспора» было в ходу лишь у армян. А Гейдар Алиев уже тогда понимал важность наличия национальной диаспоры, потому всячески этому способствовал и предпринимал в данном направлении определенные шаги. Создавать зарубежную диаспору в условиях советской власти было невозможно, но была перспектива таким образом заложить основу формирования азербайджанской диаспоры в рамках Советского Союза.
 
Одним из примеров укрепления национального самосознания было внимание, которое уделял Гейдар Алиев азербайджанской творческой интеллигенции. Без сомнения, их деятельность положительно сказывалась на развитии народа, и Гейдар Алиев это прекрасно понимал. 

Бывало, что в Политбюро высказывали недовольство тем, что по инициативе Гейдара Алиева награждают большое количество деятелей из Азербайджана. Помню случай, о котором мне рассказывал сам Гейдар Алиев, и связан он был с его предложением дать звание Героя Социалистического труда Фикрету Амирову. Тогдашний руководитель одной из республик, член Политбюро высказался против, заявив, что Гейдар Алиев довольно часто выдвигает кандидатуры творческих деятелей на присвоение им звания Героя Социалистического труда – то поэта, то писателя или композитора. Прозвучала даже некая претензия, что, мол, население в Азербайджане меньше, чем в возглавляемой им республике, а героев - больше. 

На это Гейдар Алиев ответил, что это не вина, что у нас в республике так много талантливой творческой интеллигенции. И действительно, если сравнить количество лиц, награжденных высшими государственными наградами, высших степеней отличия, присвоенных представителям творческой интеллигенции Азербайджана и других республик, то у нас их окажется намного больше. В условиях коммунистической идеологии и его основополагающего фактора - интернационализма,  превалирующего над национальным самосознанием, эти действия Гейдара Алиева, имели важное значение и играли большую роль не только для представителей культурной общественности, но и всего народа. Золотой фонд творческой интеллигенции Азербайджана, был показателем ценности нашего народа в рамках Советского Союза. 

При принятии решения по важным вопросам Гейдар Алиев всегда мыслил масштабно, у него была четко выстроенная стратегия. Баку, как известно, зарождался как сугубо азербайджанский город. Но со времени вхождения в состав Российской империи и нефтяного бума в Баку начался большой приток иностранцев, в результате чего азербайджанцы остались в меньшинстве. Гейдар Алиев очень верно считал, что жителей-азербайджанцев в столице должно быть больше, нежели представителей других национальностей. А надо сказать, что в то время в городе Баку количество азербайджанцев составляло меньшинство – примерно 40-45%. 

Тогда Гейдар Алиев принял решение строить подавляющее большинство новых заводов и фабрик именно в Баку. Благо строительных объектов был достаточно, хватало и для других городов Азербайджана. Ранее, когда закладывались наши города Сумгайыт и Мингячевир, как новые индустриальные центры, первыми жителями этих городов были многочисленные переселенцы из России. Гейдар Алиев четко представлял себе, что столица Азербайджана должна быть национальным городом. Он осуществил развитие Баку при помощи своих национальных кадров. В столицу потянулись жители азербайджанских деревень, чтобы работать на новых промышленных предприятиях. И впервые, в 1979 году, в Баку количество представителей титульной нации превысило численность остальных.  

Гейдар Алиев заботился и об архитектурных памятниках, находившихся на территории Азербайджана. В пору моей работы в Гяндже я насчитал там восемь мечетей, которые были в полуразрушенном состоянии и приспособлены под различные предприятия и даже жилые помещения. Я встретился с вопиющим случаем: перед одной из них построили магазин, а саму мечеть использовали как склад для алкогольных напитков. Меня это серьезно обеспокоило. Понимая, что в атеистическом СССР подобные действия не очень одобряются я, на свой страх и риск, дал поручение городским ремонтным организациям привести мечети в порядок, естественно имея ввиду их полную реставрацию. Этого было достаточно. В городе была развернута бурная работа по одновременному ремонту всех бывших религиозных объектов.  Пресса тогда была подконтрольной, и я постарался чтобы об этой работе в республиканской прессе не было бы ничего написано. 

Я, готовясь к приезду Гейдара Алиева в Гянджу, разработал программу его однодневной поездки и отправил ее в Баку. Через день его помощник Ариф Мустафаев перезвонил мне и сказал, что Гейдар Алиевич поинтересовался, мол, по какой причине в план не включены отремонтированные мечети. На мой вопрос, как ему стало известно об этом, он меня успокоил, сказав, что эту информацию ему сообщила Зарифа ханум. Она же об этом узнала из рассказов врачей, которые недавно были в Гяндже.

Уловив мою обеспокоенность, он добавил, что Гейдар Алиевич положительно отнесся к моей инициативе относительно восстановления мечетей. Впоследствии, когда я был назначен секретарем ЦК Компартии республики, по идеологическим вопросам Гейдар Алиев свою концептуальную установку выразил таким образом: «Мне понравилось то, что ты делал в Кировабаде, теперь нужно сделать так же и в масштабах всего Азербайджана». Мне было ясно, что Гейдар Алиев имел в виду: большое количество работ, проделанных в Кировабаде, в том числе мечети, исторические памятники и др. Гейдар Алиев глобально мыслил и рассчитывал на правильное, адекватное понимание его установок. Поэтому, после описанного случая, в республике, наряду со многими другими делами, было отремонтировано около сорока мечетей. 

Часто Гейдар Алиев часто вел со мной доверительные беседы. Когда я только был назначен секретарем по идеологии ЦК Компартии Азербайджана, Гейдар Алиев поинтересовался, читал ли я неопубликованные письма Наримана Нариманова, написанные Ленину. Я, естественно, их не читал, так как публикация этих писем в советское время была запрещена. Он рекомендовал мне запросить их из партийного архива и прочитать. Я ознакомился с ними и ужаснулся. Судя по содержанию и тону писем, выходило так, что Нариманов объявил войну Ленину, Сталину, Центральному комитету, Москве. Письма Нариманова откровенно превозносили национальные интересы над интернациональными. Советская власть не решилась наказать Нариманова при жизни, поэтому он был репрессирован посмертно. По итогам моего прочтения этих писем, с Гейдар Алиевым у меня состоялся искренний разговор, в первую очередь о Нариманове, а также о подходе к осмыслению нашей древней и советской истории.

Хотя Нариман Нариманов и получил политическую реабилитацию вместе со многими другими деятелями в 1956 году, армянские националисты и их пособники вплоть до 70-х годов продолжали блокировать любые попытки воздать ему должное и отметить достойное место в истории азербайджанской государственности. Такова драматическая судьба Наримана Нариманова. Лишь благодаря титаническим усилиям Гейдара Алиева, удалось провести его 100-летний юбилей как государственного деятеля, установить ему памятник и у нас, и в России, открыть музей-квартиру в Баку. Нариманова приходилось защищать от атак армянских националистов как в советское время, так и в сейчас. К сожалению, в унисон с армянами выступают и некоторые современные азербайджанские популисты, отрицающие роль Нариманова в укреплении наших национальных интересов в самый кровопролитный период Советской власти. Гейдар Алиев дал тогда нужное направление, довольно однозначно подразумевая, что национальные интересы должны быть выше интернациональных. 

Еще одной темой откровенного разговора стал поэт Вагиф, в контексте обсуждения проблемы национальных интересов. Дело в том, что различные элементы в Нагорно-Карабахской автономной области (НКАО) весь период Советской власти «страдали» завышенными амбициями и, время от времени, официально выдвигали свои неконституционные требования. Было это и в преддверии установления Советской власти, затем сразу после ее установления в 1921 году, и после завершения Великой Отечественной войны. Дошло до того, что в 1967 году армянские националисты заживо сожгли двоих азербайджанцев, которых ложно обвинили в убийстве. Вскоре после прихода Гейдара Алиева к руководству Азербайджаном названные элементы приутихли. 

Буквально через несколько дней после моего избрания секретарем ЦК по вопросам идеологии, Гейдар Алиев спросил, знаю ли я   Вагифа. Я ответил, конечно, знаю, он - поэт. Но Гейдар Алиев меня поправил: нет, не только поэт, а главный первый визирь Карабахского ханства. Он отдал поручение начать строительство мавзолея Вагифа в Шуше и наказал мне ежедневно контролировать ход работ. «Имей в виду, мы должны торжественно провести его открытие», - пояснил Гейдар Алиев. Вагиф не просто поэт, а визирь Карабахского ханства, и потому его мавзолей должен символизировать нашу карабахскую государственность. Затем Гейдар Алиев поручил мне подготовить в Шуше Праздник поэзии Вагифа, подчеркнув, что это должно быть торжеством азербайджанского языка в Карабахе. 

Обращаю внимание современных читателей и, особенно, молодежи, на тот факт, что я описываю действия партийного руководителя Азербайджана, которые происходили в условиях верховенства коммунистической идеологии, которая «закапывала» национальные интересы в угоду интернационализму. 

Особо хочу упомянуть об уникальном поручении, которое было мне дано Гейдаром Алиевым. Гейдар Алиев в 1974 году, назначил меня, работающего тогда заместителем заведующего отделом Строительства ЦК Компартии Азербайджана, руководителем Азербайджанской делегации, которую отправляли во Францию на праздник коммунистической газеты «L'Humanite». При этом, заведующий отделом зарубежных связей ЦК Компартии Азербайджана, Энвер Джебраилов сказал мне, что договорился с послом СССР во Франции организовать мне встречу в Париже, в здании посольства, с членами семьи Алимардан-бека Топчибашева.  Также он сказал, что они передадут мне письмо, которое я, не показывая его послу СССР, должен буду привезти в Баку и вручить Гейдару Алиеву. 

Как только делегация прибыла в Париж, все пошли осматривать город,  а я отправился в дипломатическое представительство. Посол, заранее проинформированный о моем приезде, встретив меня, сказал, что мне следует подождать, встреча скоро состоится. Прошел весь день, но встреча не состоялась. На следующей день произошло то же самое. Прощаясь посол сказал, что Энвер Джабраилов говорил только с ним, но не обсудил этот вопрос с МИД СССР, а без разрешения Москвы он не может ничего предпринять. 

Я вернулся в Баку. Энвер Джабраилов сказал, чтобы я не беспокоился, ибо встреча не состоялась не по моей, а его вине. Но дело в другом. Лично я о Топчибашеве до тех пор знал только то, что он являлся, как писали коммунистические источники, «буржуазным идеологом», противником коммунистической идеологии. Никакой другой информации о нем в открытом доступе не было. Моя встреча не состоялась. Но историческая значимость этого поручения заключается в том, что Гейдар Алиев, в силу своей решительности, часто даже зарубежные дела вел самостоятельно, не всегда ограничивая себя московскими установками.

Не согласовав с центральными органами Советского Союза, он направил сотрудника аппарата ЦК Компартии на встречу с членами семьи «буржуазного идеолога», «заклятого врага советской власти». Этот шаг Гейдара Алиева отпечатался в моей памяти как одно из самых решительных действий в его бескорыстной службе своему народу в условиях Советского строя. После меня, опять минуя Москву, аналогичное поручение было дано Рамизу Абуталыбову, который, работая в ЮНЕСКО, не был ограничен запретами Москвы. И потому, минуя посольство, он встретился с членами семьи Алимардан-бека Топчибашева и доложил о результатах встречи Гейдару Алиеву. 

Это поручение Гейдара Алиева вдохновило меня уже в условиях независимости на то, чтобы в течение нескольких лет разыскать в архивах и библиотеках более 800 документов и собрать их в четырехтомник, который был издан по распоряжению Президента Ильхама Алиева в связи с проведением 150-летнего юбилея Алимардан-бека Топчибашева. 

Источник:Vesti.az