Накануне юбилея знаменитого композитора и пианиста Раймонда Паулса - 85-летия мы встретились с маэстро в одной из тайных комнат Латвийского радио, где он между репетициями новых концертов изредка принимает своих гостей.

Автор более 2400 музыкальных произведений, мелодии которых уже несколько лет звучат с башни часов «Лайма» в центре Риги и каждый час вызванивают колокола на крыше Рижской ратуши. А одна из латвийских радиостанций перед его юбилеем устроила 85-часовой марафон нон-стоп, составленный из сочинений любимого композитора.

Благодаря нашему давнему знакомству легендарный латышский музыкант дал согласие на интервью довольно быстро, а узнав, что оно предназначено для азербайджанского издания, предложил вести диалог на русском.

- Детство… (задумывается). Детство было сложным, сразу после войны, в тяжелый период… Как-то прожили... Насчет светлого… не знаю. (Пауза). Вспоминаю какие-то длинные очереди, в которых надо было стоять за хлебом, продуктами… Светлое – это, наверное, начало школы. Я попал в 10-летку, когда в Риге по примеру Москвы создали музыкальную школу имени Эмиля Дарзиня. Так ее назвали позже. Вначале была просто десятилетка при консерватории. Для одаренных ребят. Не знаю как, но я туда попал.

В этой школе было интересно. А потом — консерватория! Самый замечательный период для меня. Музицировали много. Помню, у нас было трио, и играли даже такие сложные произведения, как музыка Шостаковича, Прокофьева. Эти композиторы тогда были полуофициальные.

Очень благодарен своему педагогу - Герману Брауну, который меня там оставил и всему научил. Как концертмейстер он был великолепный.

Вообще консерватория - это свет, много света… Мы, молодые ребята, жили тогда весело. Даже чересчур весело (усмехается). Все было. Тем не менее как-то окончил.

Безмерно благодарен педагогам за все, чему меня научили, передали то, что мне сейчас очень помогает как пианисту. Я ведь и сегодня довольно много играю. Именно как пианист, а не выступая с песенками — это уже амплуа второго плана.

С удовольствием вспоминаю свой выход на сцену вместе замечательным дирижером Марисом Янсонсом. Жаль, что мне отменили 12 января концерт с Элиной Гаранчей,  звездой мировой оперной сцены. Мы, по-моему, удачно выступили в городе Резекне с органисткой Иветой Апкалне — она великолепный музыкант. Мне повезло. Я могу переключаться — не завишу от так называемой популярной музыки. Благодаря, конечно, консерватории.

- Вы и Баха играли…

- И Баха играл, и Рапсодию Гершвина. В свое время окончил консерваторию знаменитыми Вариациями на тему Паганини Рахманинова. И сегодня могу что-то из этого использовать.

- Позвольте задать странный вопрос: ваше первое имя Оярс, а не Раймондс. Раймонд - второе имя при рождении. Почему вы оставили именно его?

- Родители почему-то на эту тему ссорились. Мать не хотела этого имени, Оярс. Но в документе тогда записали. А в советское время уже не признавали два имени, и мне оставили Раймондс. Может, и правильно сделали. Я шутя сказал, что не хочу Оярс, потому что есть уже Оярс Рубенис (бывший директор Национального театра Латвии — ред.). Но это была шутка…

- Скажите, а как получилось, что вы все-таки пошли по музыкальной стезе, хотя отец у вас был стеклодувом на Ильгуциемской фабрике?

- Все, свзяанное с моими мои родителями, - для меня свято. До сих пор удивляюсь, с каким трепетом эти простые люди - отец еле-еле какую-то школу окончил, мама вообще из деревни – относились к искусству, музыке. Отец много читал про знаменитых исполнителей. Помню, читал и рассказывал нам о Паганини, Шопене. А мама обожала театр. Это была типичная латышская семья, пролетариат, так сказать, но они обладали очень большим внутренним, духовным богатством. По-моему, они и сами этого не понимали…

- Ваша сестра стала выдающейся художницей по текстилю, мастером гобелена…

- Да, как-то так получилось. А благодаря мне, по-моему, еще много моих родственников стали музыкантами. Этих Паулсов сейчас навалом (смеется) — виолончелисты, скрипачи.

- Они ваши однофамильцы или дальние родственники?

- Все выходцы из семьи брата моего отца — он продолжил эту линию, все его дети пошли в музыку.

- А у вас были какие-то музыкальные кумиры в вашей творческой деятельности?

- Всегда. Сам, может, не так основательно занимался, но давно увлекся джазом, Хотя до конца им никогда не владел… Мне нравилось. Никогда на фестивалях не выступал и считаю, что я не для этого. Но кумиры были, американские джазовые пианисты — Оскар Питерсон, Эрл Гарднер. Я у них много чего брал, копировал. Даже их манеру игры. В то время, в мои консерваторские годы, джаз уже не запрещали, но к нему относились очень странно. Потому и появилось это несчастное название - эстрадная музыка. Чтобы только не говорить «джаз». Какая «эстрада»? Что за «эстрадная музыка» такая, откуда это?! Нигде же в мире этого нет. Эстрадная песня… Просто есть песня, а какой жанр — это уж выбирайте сами.

Были, конечно, и другие кумиры, в серьезной, классической музыке. Выдающиеся фамилии, и номер один - Рахманинов, и как пианист, и как композитор. Гений! А то, что относится к «той» музыке, — это Джордж Гершвин. Я часто у него что-то брал. Еще импрессионисты, Дебюсси. В киномузыке обожаю итальянских авторов - Нино Рота, например.

- И все пианисты.

- В основном. Моя главная любовь, так сказать, именно к роялю.

- Маэстро, сотрудничество с такими величинами, как поэты Андрей Вознесенский, Евгений Евтушенко, артист Андрей Миронов, исполнители Алла Пугачева, Валерий Леонтьев повлияло на вашу творческую жизнь?

- Еще как! Благодаря им я вышел на русскую аудиторию. Как тогда пошло, так и по сей день меня вспоминают даже дальние, кавказские республики. Мои мелодии в результате передач Центрального телевидения и Всесоюзного радио ходили по всей громадной стране. Благодаря именно этим исполнителям, поэтам стали известны мои песни. В основном песенки….

- В те времена, наверное, вам не давали возможности использовать другой жанр…

- Ну, не знаю. Наверное, каждый режим диктует свои правила, даже что играть. Тогда было много плохого, но было и много хорошего.

Все, что относится к музыкальному образованию, классическому, в советское время было идеально. Петербург-Ленинград, Москва со своими консерваториями - вот это ценность. Все преподаватели там были великолепнейшие музыканты, мирового класса музыканты. Ойстрах, Коган и другие. Они часто выступали у нас. Но это уже благодаря директору филармонии Швейнику.

Когда осенью был мой концерт в  Латвии с органистом, я сказал, что есть человек, которому надо сказать спасибо за то, что спас Домский собор, вернее, сделал его в советское время концертным залом. Туда со всего Союза съезжались слушать концерты. Домский орган и церковная музыка - это благодаря, конечно, ему. Там все сохранилось, тогда как во многих церквях органы уничтожили.

- Вы много гастролировали в советское время, а вот в Баку вас судьба заносила?

- Конечно. Выступал в Баку, Ереване, Тбилиси. В то время надо было выезжать куда-то с оркестром. У нас  работа не была легкой — по двадцать концертов в месяц являлось нормой. Притом за копейки.

- А в Баку вам не приходилось пересекаться со знаменитым пианистом джазовым - Вагифом Мустафазаде?

- Я знал его! Были и другие очень сильные музыканты, но он был очень сильный. Я потом только узнал, что все они, музыканты из других республик, воспринимали нас как образец, как и что надо играть, потому что Прибалтика была тогда как заграница. Все поражались, что у нас в репертуаре какие-то оркестровки Глена Миллера. Говорили: «О Боже, у них всё позволено!..».

- Обычно вы отмечаете свои юбилеи за роялем, на сцене. Но в этом году по известной причине концерт пришлось отменить. Однако вы выпустили виниловый и компакт-диски.

- Вообще-то не я выпустил, а театр. Диски с моей инструментальной музыкой. К песням всегда с большим уважением относился, но сейчас инструментальную музыку мало кто играет. Да и мы записываем больше для своего удовольствия, потому что коммерческим радиостанциям это неинтересно. Им лучше повторять устоявшийся стандарт, и это крутят целыми днями. В основном все направлено на то, чтобы заработать. В советское время иначе на это смотрели. Было по-другому. К сожалению, теперь не так.

- Вы всю жизнь на сцене – эстрадной, театральной. Вашему перу принадлежит много мюзиклов. Если сравнивать вашу жизнь с каким-то жанром, то что это — мюзикл или драма?

- Всё вместе взятое, в целом - трагикомедия. В моей жизни и было, и есть всё – и удачи, и провалы, и успех. В общем, как в театре. Это такая пьеса. Но у меня пока, слава те Господи, все эти спектакли завершаются хэппи-эндом. Хотя вначале все было не очень, но в итоге я могу быть доволен результатом.

Много театральных спектаклей, между прочим, и в русском театре, достигали каких-то суперсборов. Мюзикл «Одесса — город колдовской» по рассказам И.Бабеля вообще ставили почти 200 раз. Сегодня — это мечта. Хотя в советское время у нас и по 300 спектаклей бывало, например, «Шерлок Холмс» или комедии. Они все на ура шли.

- Простите за такую деликатную тему, но ваш опыт может помочь многим. Так вот, как преодолеть пагубную зависимость, что может спасти?

- Спасает только работа, любимая, но если у тебя есть талант, конечно. Своей работой ты можешь даже врагов переубедить, которые тебе все время желают только плохое. Я со своей работой всегда выигрывал. И зависимость тоже побеждаю работой. Конечно, успешной работой. Это любое выступление, концерт или спектакль, музыка к кино, песня… Когда это звучит и видно, что это неплохо и даже хорошо, вот тогда это твой выигрыш.

- Еще раз простите, но на ум приходит пошлая поговорка — талант не пропьешь…

- К сожалению, пропили многие. Очень многие. Это трагедия. Не стану называть тех, кто здесь (кивает на фотографии выдающихся латвийских музыкантов в фойе театра). Я недавно смотрел документальный фильм про знаменитую певицу американскую - Уитни Хьюстон. Вот пожалуйста… Или Элвис Пресли… Можно долго перечислять.

- Целая плеяда… Дженнис Джоплин…

- И Высоцкий… Такие вот, к сожалению, трагедии.

- Но в преодолении, наверное, важную роль играет семья?

- Здесь трудно сказать. Меня часто спрашивают, отвечаю, что с 1962 года я не выпил даже кружки пива. Удивляются, как это удается. У меня один ответ: не пью. Никакими там лекарствами не пользовался для этого. Здесь нужно набраться внутренней силы. А вообще не надо даже начинать, не пробовать даже пива. Не пробуй, откажись от этого, и будет все о'кей. Но мало кто может выдержать. Вообще-то это давно эпидемия. Мы каждый день мелкими буквами читаем в хронике — на дорогах 15, 20 жертв ежедневно из-за алкоголя. По пьянке автоводители совершили… Что это такое? На мой взгляд, та же эпидемия.

- Члены вашей семьи живут в разных местах, странах. И в этой ситуации пандемия развела вас еще больше — нет возможности прилететь в Ригу.

- К сожалению, сейчас это так. Все закрыто. У меня дочь не может выехать — у нее квартира в Ницце, во Франции. Там очень тяжелая ситуация. А вторая дочь живет в Америке, и она оттуда не может сюда выбраться. Такие вот дела.

- Что ждать поклонникам вашего таланта в ближайшее время?

- Ничего... Не надо ждать. Что будет — то будет.

- Но вы все же репетируете, значит что-то планируете?

- Признаюсь, думаю, к лету предложить кое-что Рижскому русскому театру, который хочет, чтобы я все-таки сделал программу, которая будет называться «Раймонд Паулс в Русском театре». Но никаких там юбилеев!.. Соберем музыку из всех моих мюзиклов, сделаем такое ревю… На сцене я с актерами во главе с Никой Плотниковой, примой Русского театра. Будет некое шоу из этой театральной музыки. У нас надеются, что, Бог даст, к лету уже появятся туристы. Мечтают... Но что будет, я не знаю, просто продумываю программу.

Надеюсь отыграть готовое шоу и  с латышским актером Андрисом Кейшем. Могу параллельно что-то сделать и с оркестром - Рижским биг-бендом. Там сейчас очень сильный, приятный состав. Может, что-то еще… Например, программа с популярными певцами - Даумантом Калниньшем и Анце Краузе. Материала у меня больше, чем надо.

- Начался новый год. Что бы вы могли пожелать своим поколонникам, которые живут в Азербайджане, помнят вас, любят вашу музыку?

- Ну, сначала я бы поздравил с тем, что в этой стране все более-менее успокоилось, ведь  ситуация там была сложная. Дай Бог, все пойдет к полной нормализации отношений двух стран. Знаю, что в Азербайджане очень много талантливых людей, музыкантов замечательных. Но эти конфликты мешают, и от них надо избавляться.

Я хорошо знаю посла Азербайджана в Москве Полада Бюльбюльоглы еще по его певческой карьере. Он интересный парень. Такой типичный азербайджанец по манере пения,  национальный колорит у него очень красивый…

Желаю Азербайджану, богатой республике, правильно использовать все свои возможности. И дать культуре побольше денег!

- Большое спасибо, маэстро!